К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне: Сколько детских судеб искалечила война, а скольких лишила жизни...

Статистика молчит о том, сколько детей погибло в годы Великой Отечественной войны. Таких данных просто нет. Война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны как могли приближали Победу в меру своих, хоть и слабых, сил. Они хлебнули горя полной чашей, ведь начало войны совпало для них с началом жизни… Сотни тысяч мальчишек и девчонок в годы Великой Отечественной шли в военкоматы и партизанские отряды, создавали свои группы сопротивления. И это были не единичные случаи. Таких ребят, по данным советских источников, во время Великой Отечественной войны были десятки тысяч.

Вот имена некоторых из них: Володя Казьмин, Юра Жданко, Леня Голиков, Марат Казей, Лара Михеенко, Валя Котик, Таня Морозова, Витя Коробков, Зина Портнова. Многие из них воевали так, что заслужили боевые ордена и медали, а четверо — Марат Казей, Валя Котик, Зина Портнова, Леня Голиков — стали Героями Советского Союза (подробно).

Фашистами было похищено много советских детей и увезено в Германию. В 1941-1944 годах нацисты тысячами вывозили из СССР и Польши маленьких детей «нордической внешности» в возрасте от двух месяцев до шести лет. Они попадали в детский концентрационный лагерь «Киндер КЦ» в Лодзи, где определяли их «расовую ценность».

Дети, которые прошли отбор, подвергались «начальной германизации». Им давали новые имена, подделывали документы, заставляли говорить по-немецки, а затем отправляли в приюты «Лебенсборн» для усыновления. Далеко не все немецкие семьи знали о том, что усыновленные ими дети вовсе не «арийской крови». Вернуться на родину после войны смогли только 2-3 % детей. Остальные не знают и никогда не узнают уже о своем происхождении.

Вечная память всем детям, погибшим в годы Великой Отечественной войны

* В Майминском районе сегодня проживают почти 1200 "детей войны", у каждого из них свое воспоминание. Воспоминания, связанные с работой в тылу, похоронками на отцов и братьев, жизнью в оккупации и партизанском отряде. Но все эти воспоминания связывает одно -  все они со слезами на глазах...

Из воспоминаний бывшей малолетней узницы Серовой Нели, жительницы с.Майма.

Моя мама, Штехман Вера Борисовна никогда не смотрит военные передачи и фильмы, у нее сразу наворачиваются слезы на глаза и она уходит в другую комнату, потому что вспоминается все пережитое в то далекое ужасное время, о чем я и хочу поведать.

Мама жила на Украине, а папа в Саратовской области, он поволжский немец. В 1938 году ночью из дома забрали моего дедушку, папиного отца, которого больше никто не видел. А через 2 дня друг папы предупредил его о том, что его тоже заберут, так как он значился в списках, и папа в ту же ночь убежал из дома, убежал в «никуда». Долго скитался по белу свету, оказался на Украине и стал там работать, где-то в Донбассе, на шахтах, здесь и застала война.

Немцы быстро оккупировали Украину. Мама в это время закончила среднюю школу, готовились и мечтали о выпуском бале, а пришлось прятаться в погребах. Так прошло почти 2 года, а потом немцы стали забирать насильно молодых парней и девушек для работы в Германии. Как ни прятала бабушка своих дочерей (а их у нее было трое), все равно двоих старших: маму и ее сестру Галю все-таки погрузили как скот в товарные вагоны и повезли в Германию. Толпы матерей со стоном и плачем бежали за поездом, провожая своих детей в неизвестность, не зная, вернутся ли они, а по ним из вагонов стреляли немецкие солдаты и матери, которых настигала пуля, падали, как подкошенные, на глазах у своих детей. Нашу бабушку Федору пуля не догнала, и она осталась ждать своих дочерей.

Маму привезли в Австрию в лагерь, недалеко от города Мельк, где она и работала. Там она встретила молодого красивого парня, и они полюбили друг друга. Какие же сильные, глубокие, искренние и теплые чувства питал папа к моей маме, чтобы в таких нечеловеческих трудных условиях работы еще заботиться и помогать маме. Мама рассказывала, что если бы не папа, она бы не выжила.

От этой большой, чистой и светлой любви появилась на свет я. В тот день мама почувствовала себя плохо и не пошла на работу, осталась в бараке. Это было в 1944 году. Окрестности бомбили по несколько раз в день. Когда начиналась бомбежка, все убегали и прятались. Мама в бараке была одна, вдруг начали бомбить, а у мамы в это время начались роды. В бараке на противоположной стороне отвалился угол, мама лежала и ждала смерти. Папа знал, что мама там одна, невзирая на обстрелы, бежал к ней, я уже родилась, он достал носовой платок и протянул, чтобы завернуть меня, ведь больше ничего не было. Платочком накрыли головку, а меня завернули в папину рубашку. Так я начала свою жизнь маленькой пленницы.

Мама меня все время держала у груди, запахнув полы кое-какой одежды, а папа работал за двоих. Солдаты-надзиратели порой заставляли маму распахнуть полы и показать, что там, они не верили, что у груди матери живой ребенок, так тихо я вела себя, видимо понимала, что нужно молчать, чтобы выжить, а может, не было сил кричать, кто знает…. А чтобы мама не умерла, папа, рискуя своей жизнью, каждую ночь пролазил под колючей проволокой ползком, пробирался в соседний хуторок и выпрашивал маленькую бутылочку молока, спрятав ее за пазухой, приносил маме и заставлял выпивать. Много умерло в лагере людей: и взрослых и детей, а папа спас и меня и маму, ценой своего здоровья. Когда союзные войска освободили нас, мама была настолько истощена, что казалось это не человек, а скелет с большими глазами.

Освободили, но легче не стало. Маму отправляют на Украину, а папу – в Сибирь. Мама рассказывала, как папа возьмет меня на руки, прижмет к груди, сидит молча и плачет, плачет…. И мама решает, во что бы то ни стало добиться разрешения уехать с мужем в Сибирь. Долго ходила она со мной на руках по комендатурам и добилась своего. Через два месяца и снова грузят товарные вагоны и отправляют в Сибирь. Долгих 4 месяца добирались они до нее. В пути тоже много умерло и взрослых и детей, было и холодно и голодно. Поезд идет, идет, вдруг останавливается где-то в степи и стоит несколько дней. Только в начале ноября 1945 года их привезли в Кулундинский район Алтайского края, высадили посреди степи 7 семей, и живи, как хочешь. А на дворе зима сибирская, снег, мороз сорокаградусный, да ветер лютый. Нигде ни кола, ни двора, только километрах в 3-х заброшенные скотные дворы.

Пошли все туда. Нашли одно помещение со стенами, сбились в кучку, чтоб теплее было, а посредине мужчины развели небольшой костер, да так и переночевали. А наутро занялись благоустройством своего «жилья».

Так, в одном сарайчике, без окон, без пола, «в тесноте, да не в обиде», прожили 7 семей целый год, а затем переехали в хуторок, где было несколько целых избушек.

Все жили дружно, помогая, друг другу. Я подрастала, любила бегать в поле с детьми – сверстниками, да вот только играя часто теряла сознание, а после приступов по 3-е суток не спала, лечь не могла из-за сильных коликов в сердце, которые остались на всю жизнь. Здесь у нас появились еще 2 братика, Володя и Саша. У родителей не было права ни на переписку, ни на выезд. И мама ничего не знала о своих родителях, так же как и они о ней. И только в 1954 году маме разрешили поехать на Украину к своим родителям.

Сколько же у нас было радости, когда мы отправились к бабушке с дедушкой в гости.

Моего папы уже давно нет в живых, а мама живет со мной, ей уже 83 года. Я низко склоняю голову перед ними и говорю большое дочернее спасибо, что спасли меня в то далекое ужасное время истории нашей страны. Пусть оно никогда не повторится, но пусть о нем знают наши дети, внуки и правнуки.

Фотографии маленьких узников концлагерей

Детям - труженикам тыла посвящается